Министр также сообщил, что в этом году количество бюджетных мест в магистратуре было больше, чем количество заявок.
«Бюджетными местами обеспечены все желающие учиться по специальностям, которые востребованы экономикой. Мы сделаем все необходимое для того, чтобы ребята, которые набрали необходимое количество баллов, учились на бюджетных местах», — сказал он.
О том, что нехватка абитуриентов может серьезно сказаться на всей системе образования, и о том, что кризис ожидает технические специальности, газета ВЗГЛЯД писала еще в июне, накануне вступительных экзаменов.
Но педагог и культуролог, заведующий кафедрой наук о культуре ВШЭ Виталий Куренной полагает, что проблема заключается не в количестве будущих студентов, а в том, что российское образование перестает быть образованием вовсе.
ВЗГЛЯД: Виталий, добрый день. Насколько, на ваш взгляд, критична ситуация с недобором студентов на бюджетные места?
В. К.: В целом большой проблемы здесь нет. Разумеется, вся эта ситуация была очень предсказуемой. Ее причинами стали два фактора: во-первых, демографическая яма, во-вторых, чрезвычайная раздутость системы образования, особенно платной системы высшего образования. Это вообще один из немногих секторов, который долгое время не имел никаких проблем.
Но вместе с тем ситуация не затрагивает передовые вузы. ВШЭ, например, это никак не коснулось. Речь идет об учебных заведениях со слабой репутацией. Я не готов комментировать сам механизм исполнения этого решения, но очевидно, что в целом предложение превышает спрос, а качество этого предложения постоянно падает. Ситуация очевидно нездоровая.
ВЗГЛЯД: Почему все-таки не начать сокращать все эти непонятные вузы?
В. К.: Подоплека этого вопроса состоит в том, что у нас общество очень болезненно воспринимает все, что связано с образованием, а уж если речь идет о сокращении, поднимается просто истерика.
Я думаю, что у государства должны быть понятные инструменты для подобных сокращений в сфере высшего образования.Но прежде всего мы должны понять, что из себя вообще представляет система образования — не является ли она просто обменом денег на диплом.
ВЗГЛЯД: А она является?
В. К.: Да. У нас сложилась странная ситуация, когда огромное количество дипломов не подкреплено экономически — свидетельствами о том, что система работает. Поэтому она в значительной степени имитационна. Высшее образование не влияет на экономическое развитие, и это — ненормальная ситуация. Я не вижу никакого иного выхода, кроме сокращения количества вузов и их серьезной дифференциации.
ВЗГЛЯД: Может быть, стоит высшие учебные заведения просто переводить в разряд средне-специальных, каковыми они и являются в реальности?
В. К.: Не уверен, что это возможно просто технически. Кроме того, замечу, что до сих пор сохраняющаяся тенденция состоит в том, что руководители училищ всеми силами стремятся сделать свои учебные заведения институтами, не имея на это никаких содержательных оснований. Общественная мифология сложилась так, что востребованы именно вузы.
ВЗГЛЯД: Ректор ВШЭ Ярослав Кузьминов предложил выкладывать вопросы по ЕГЭ в Сеть. Это разумный шаг?
В. К.: Да. Есть дисциплины, где адекватность вопросов вызывает сомнения: чем дальше от математических и естественнонаучных дисциплин, тем сложнее, поэтому диалог нужен, конечно. Я не думаю, что возможен консенсус по поводу истории, например (общество слишком поляризовано), но хуже от этого точно не будет. Понятно, что нужно обрабатывать вопросы, анализировать их...
ВЗГЛЯД: А сам ЕГЭ в принципе адекватен?В. К.: ЕГЭ — это объективированная форма, он увеличивает образовательные шансы для людей, либо живущих далеко от крупных городов, либо не способных экономически «тянуть» репетиторство. Альтернатива ЕГЭ сегодня — это коммерциализация периферии высшего образования. Так что Единый госэкзамен в этом смысле — безусловное благо.
Технически ЕГЭ несовершенен. Но то, что имеются факты списывания, вбрасывания, подмены школьников студентами и т.д., — этого что, не было раньше? Технологии отрабатывались годами: люди специально ходили по студенческим общежитиям, собирали данные о студентах, об их компетенциях, составлялись специальные базы данных — и студенты шли и сдавали экзамены за школьников. Это что, лучше? Вообще, технологии мошенничества развиты лучше, чем все прочие, но это не повод отказываться от ЕГЭ, потому что в остальных системах те же технологии точно так же работают.
При этом ЕГЭ дает социальные шансы, мобильность, что, учитывая наши огромные территории, безусловное благо.
ВЗГЛЯД: Но саму систему образования не меняет?
В. К.: Наше образование существенным образом перерождается и делается институтом социального статуса. Образование не готовит специалистов, здесь нет обучения. Исправление этого — долгий процесс, простая система мер просто не сработает, потому что образование представляет собой нечто другое, чем является формально.
