Охлопков: На самом деле, это не большая проблема. Важно, какие будут предусмотрены существенные условия: за какой срок поступили две эти жалобы, будут ли их как-либо классифицировать по видам. В большинстве случаев в незаконных переводах виноваты не НПФ.
РГ: А кто?
Охлопков: Недобросовестные агенты. Какие бы ограничения НПФ не ставили, как бы хорошо мы их не проверяли, получить стопроцентный результат невозможно. Например, когда приходят договоры, фонд их проверяет, специалисты смотрят правильность оформления, наличие подписей, звонят клиенту, чтобы перепроверить информацию. Но бывает, что человек на том конце провода все подтверждает, а потом оказывается, что это совсем не тот человек. Есть случаи, когда агенты специально нанимают людей для ответов на такие звонки.
РГ: Если ограничение, предложенное Минфином, будет введено, как это отразится на рынке? Не будет ли иного мошенничества, когда специально будут подставлять компании, чтобы выбить их с рынка?
Охлопков: Я не хотел сам озвучивать такую версию, но, конечно, она напрашивается. Чтобы мы не говорили, рынок НПО (негосударственного пенсионного обеспечения) стабилизируется. В этом году мы привлекли рекордное количество участников, общее количество людей которые перевели из ПФР в НПФ накопительную часть пенсии, достигло 15 млн. человек.
Национальная ассоциация пенсионных фондов (НАПФ) стремится к унификации договоров и правил сотрудничества НПФ с агентами. Главное, что фонды сами заинтересованы в сокращении до минимума числа незаконных переводов, такие случае нам больше всего и вредят, подрывая доверие клиентов.
РГ: Я так поняла, основная оставляющая клиентов вашего фонда — корпоративная. А есть пришлые клиенты, люди со стороны?
Охлопков: НПФ «НЕФТЕГАРАНТ» классический открытый фонд. Если человек выражает желание с нами заключить договор по индивидуальной пенсионной программе или в рамках обязательного пенсионного страхования, мы никогда никому не отказываем. Но наша первоочередная задача — это корпоративная пенсионная программа Роснефти, и соответственно в рамках ОПС мы тоже стараемся в первую очередь работать с сотрудниками компании. Поэтому по сравнению с другими НПФ у нас с точки зрения незаконных переводов положение лучше. У нас бывают другие случаи, когда уже наши клиенты обращались к нам с просьбой вернуть их назад, потому — что без их ведома их накопления переводили в другие НПФ.
РГ: Как это?
Охлопков: Нечистоплотные агенты тем или иным способом получают доступ к базам данных и штампуют документы, переводят людей из НПФ в НПФ без их ведома. Но бывает, что человек и сам подписывает документы, до конца не разобравшись, что к чему. На самом деле, если все клиенты НПФ будут принимать осознанные решения, живо интересоваться судьбой своих пенсионных накоплений, то недобросовестным агентам будет очень тяжело работать.
РГ: Но люди-то не так хорошо разбираются, НПФ много. Как узнать, чем один лучше или хуже другого? Реклама на сайтах везде красивая.
Охлопков: Здесь, по-моему, надо обращать внимание на три вещи.
Первое — надежность. Надо смотреть кто учредил фонд, с какими целями; объем пенсионных средств в управлении, сколько лет НПФ существует, опыт клиентских отношений.
Второе — показатели эффективности, то есть инвестиционная доходность накопленным итогом. Третье — наличие пенсионных программ, которые бы удовлетворяли вашим пожеланиям.
РГ: С какого возраста надо копить пенсию по индивидуальной программе?
Охлопков: Моя личная точка зрения — с первого года вашего трудового стажа. Почему? Чем раньше вы это начнете делать, тем дешевле вам это обойдется.
РГ: Только взносы будут разные, чем позже вошел, тем это будет дороже?
Охлопков: Да. Безусловно.
Если, например, вы хотите получать срочную негосударственную пенсию в течение 15 лет, допустим по 10 тыс. руб. ежемесячно, вам необходимо умножить эту сумму на 12 месяцев и затем на 15 лет. То есть если у вас на счету будет сумма, равная 1 млн. 800 тыс. руб., вы сможете обеспечить себе желаемый доход в 10 тыс.руб. в месяц. Понятно, что накопить ее за короткий промежуток времени будет очень сложно. Другое дело, накопить — за 40 или 30 лет.
РГ: А какой у вас в среднем инвестиционный доход?
Охлопков: Для объективной оценки качества инвестирования на продолжительном промежутке времени более правильно использовать показатель «накопленная доходность», так как показатель «средний инвестиционный доход» приукрашивает картину в случае наличия убытков от инвестирования.
Поясню. Вы кладете на счет 100 рублей и узнаете, что потеряли за год 20%. Далее, в следующем году вам говорят, что фонд заработал 25%, и вам кажется, что все в порядке. Однако, в конце первого года, остаток на вашем счету составил всего 80 рублей (100 — 20% = 80), а значит 25% надо считать от 80 рублей. Следовательно, 80 рублей + 20 рублей = 100 рублей. То есть за два года вы ничего не заработали.
Показатель же накопленной доходности даст вам реальную цифру инвестиционного дохода за любой период.
НПФ «НЕФТЕГАРАНТ» работает по обязательному пенсионному страховании (ОПС) с 2006 года. За период с 2006 по 2011 годы накопленная доходность инвестирования пенсионных накоплений составила 63,7 %. Доходность инвестирования фондом пенсионных резервов превысила 70%. Проще говоря, положив в наш Фонд в 2006 году 100 рублей, сейчас на вашем счету было бы 170 рублей.
РГ: Как я поняла, если пенсионный фонд удачно вкладывает деньги, я могу получить в итоге большую пенсию. чем ожидалось? Но если — неудачно, меньшую? Или вы обязаны в любом случае выплачивать мне как минимум эту сумму?
Охлопков: В настоящее время, разнесение убытков от результатов инвестирования по счетам клиентов незаконно. Пенсионный фонд должен закрыть эту проблему из собственных источников.
РГ: Возвращаясь к тому, что надо копить на пенсию с 20 лет. Где гарантия, что ваш фонд будет существовать через 30 лет, когда я выйду на пенсию, и я действительно получу деньги, на которые рассчитывала?
Охлопков: Хороший вопрос. Он связан с темой, которую мы с Вами уже затрагивали — тему критериев, по которым следует выбирать пенсионный фонд.
Если говорить о нашем фонде, то НПФ «НЕФТЕГАРАНТ» учрежден ОАО «НК «Роснефть» — ведущей нефтяной компанией страны. Фонд не имел убытков от инвестирования в годы кризисов, я говорю о 2008 и 2011 годах. Накопленная доходность инвестирования фондом пенсионных накоплений значительно превышает среднеотраслевые показатели. В нашем фонде с 2008 года функционирует профессиональная система риск-менеджмента и объеденный инвестиционный комитет с нашими управляющими компаниями. И, наконец, один из наших принципов работы — сохранение покупательной способности пенсионных взносов в долгосрочной перспективе. Так что будьте полностью уверены, наш фонд существовать будет, и результатами инвестирования будете довольны.
Что касается всей системы негосударственного пенсионного обеспечения, то здесь государством установлены серьезные меры регулирования и многоуровнего контроля за инвестированием пенсионных фондов. НПФ контролируют: ФСФР, ФСН, ПФР; кроме того аудиторы, актуарии, специализированные депозитарии. У нас обязательная ежемесячная, ежеквартальная и годовая формы отчетности.
РГ: А не может быть такой ситуации, как сейчас с банками, о которых сообщают, что у них украли и увезли за границу сотни миллиардов долларов?
Охлопков: Вы знаете, существующие методы контроля, конечно, рассчитаны на добросовестного инвестора, и неправомерные схемы в НПФ возможны, как и везде. Однако, по моему мнению, пенсионная индустрия, по причине специфики некоммерческих организаций, организаций, не нацеленных на получение прибыли для себя, по причине высоких стандартов раскрытия информации, по причине уже упомянутого высокого уровня регулирования и контроля, является на сегодняшний день наиболее безопасной формой накопления из всех представленных в финансовой сфере.
Наши регуляторы законодательно устанавливают требования к составу активов, куда НПФ может инвестировать средства пенсионных резервов и пенсионных накоплений, то есть законодательно закреплен принцип диверсификации.
РГ: Как выбираются УК, есть ли законодательные ограничения, критерии отбора?
Охлопков: Законодательные ограничения, кроме, разумеется, лицензионных, для размещения пенсионным фондом своих пенсионных накоплений, либо пенсионных резервов в той или иной управляющей компании отсутствуют. Каждый фонд принимает эти решения самостоятельно. В нашем Фонде мы приняли решение формализовать этот процесс, дабы процесс был максимально объективным и прозрачным. По этой причине, отбор управляющих мы проводим на тендерной основе. Тендер проводим в два этапа. На первом этапе, предварительной квалификации, мы анализируем информацию об управляющих компаниях, которая находится в открытом доступе, это и объем и структура средств под управлением, капитал компании, результаты управления, деловая репутация, история компании и многое другое.
На втором этапе, у компаний, прошедших предварительную квалификацию, мы запрашиваем информацию о конечных собственниках, применяемых информационных и программных технологиях, стратегиях инвестирования, риск — менеджменте; мы анализируем кадровый состав компании, запрашиваем резюме управляющих. Проводим многократные личные встречи с руководством и менеджментом управляющих компаний. Тендерный комитет проводит анализ полученной информации и выставляет баллы, по результатам суммирования которых, формируется итоговый рейтинг управляющей компании.
Ну, и если оценивать наши результаты инвестирования, мы конечно более чем удовлетворены выбором своих УК.
РГ: Несколько лет назад НПФ активно жаловались на то, что деньгами управляют управляющие компании, а ответственность за все несет только НПФ. Как сейчас обстоят с этим дела?
Охлопков: Если эту тему поднять в профессиональном сообществе, вы получите такое же горячее обсуждение, потому что вопрос не решен. Упомянутая Вами двойственность сохраняется и по сей день. Центр ответственности за результаты инвестирования находится в пенсионном фонде. Мы отвечаем перед клиентами, вкладчиками, участниками. А центр принятия инвестиционных решений, которые формируют эти результаты инвестирования, расположен в управляющей компании. Придание пенсионным фондам большей самостоятельности в вопросах инвестирования в перспективе, сейчас он находится в стадии обсуждения между профучастниками рынка и государством. А пока, мы решаем эту проблему проводя регулярные (раз в две недели) совместные инвестиционные комитеты с нашими управляющими компаниями. Это
позволяет нам контролировать процесс инвестирования и, при необходимости, вносить корректировки в инвестиционную политику. В таком режиме усилия пенсионного фонда и управляющих компаний могут давать синергетический эффект.
РГ: Уточните еще раз — кем, кроме НПФ, контролируются УК?
Охлопков: Правомерность совершения управляющими компаниями сделок с пенсионными резервами и пенсионными накоплениями пенсионных фондов в ежедневном режиме контролируются специализированными депозитариями. В случае если спецдеп видит, что планируемая сделка выходит за рамки ограничений установленных действующим законодательством или инвестиционной декларацией НПФ, он может заблокировать сделку, либо информировать НПФ и УК о соответствующем нарушении. Нормативными документами установлены четкие сроки для их исправления.
РГ: Если управляющая компания работает плохо, вы можете спокойно расторгнуть с ней договор?
Охлопков: Да, действующее законодательство и принятая в нашем фонде форма договора с управляющей компанией не препятствует этому. Разумеется, необходимо соблюдение сроков разумного возврата активов или денег. Вы понимаете, что любые поспешные, непродуманные действия на фондовом рынке могут иметь отрицательные последствия. Кстати, в 2011 у нас был подобный прецедент, мы прекратили сотрудничество с одной управляющей компанией. Вы помните, что прошедший год был очень волатильным, и в сложной ситуации, когда портфель, сформированный этой компанией, каждый месяц последовательно увеличивал убытки, мы приняли решение о расторжении договора. Оперативная реакция фонда позволила минимизировать убытки по данному портфелю, а по всему портфелю фонда получить доход, превышающий инфляцию, что по 2011 году, согласитесь, очень неплохо.
РГ: А деньги можно пенсионные вкладывать только в российские ценные бумаги или в зарубежные тоже?
Охлопков: Можно и в российские и в зарубежные. Требования к ценным бумагам весьма четко прописаны в действующем законодательстве.
РГ: Вы говорили о том, что было бы неплохо расширить инструментарий, за счет чего?
Охлопков. Я так не говорил. Я сказал, что он ограничен. И это есть форма регулирования государством инвестиционного процесса в отрасли. И это скорее хорошо, чем плохо. Другое дело, что фондовый рынок — отрасль очень динамично развивающаяся, и всегда есть устаревающие нормы, мешающие дальнейшему развитию и на это необходимо оперативно реагировать. Иначе, «самые длинные» деньги в экономике могут просто не доходить до процессов, в которых они могли бы быть очень востребованы.
РГ: А профессиональное сообщество за что выступает?
Охлопков: За расширение списка разрешенных для инвестирования объектов. Речь идет о товарных рынках, деривативах, зарубежных рынках ценных бумаг. Также, профессиональное сообщество видит перспективу в предании пенсионным фондам большей самостоятельности и независимости в инвестиционном процессе.
РГ: Было бы у вас золото, были бы в кризис с прибылью и вы, и ваши компании управляющие. Золото как хорошо шло эти годы.
Охлопков: Высокая прибыль всегда соседствует с высоким риском. А при инвестировании пенсионных денег риск должен быть минимизирован. Не стоит ни на секунду забывать, что природа пенсионных денег весьма четко определяет смысл их инвестирования — сохранение покупательной способности пенсионных взносов в долгосрочной перспективе. Если ориентироваться на это, а не пытаться снять все сливки, можно многие риски инвестирования минимизировать еще на этапе принятия инвестиционных решений. Как показывает опыт нашего фонда, отсутствие убытков в кризисные годы конвертируется в очень неплохую накопленную доходность.
РГ: Но ведь в бизнесе риск всегда благородное дело.
Охлопков: У нас скорее уместна пословица «семь раз отмерь, один раз отрежь». Мне кажется, что вы имеете в виду другое. Речь может идти о праве клиента пенсионного фонда на выбор вида инвестиционного портфеля в зависимости от ожиданий и соответственно уровня риска.
РГ: И люди сами будут отвечать за результат?
Охлопков: Результат, безусловно, будет находиться в сильной зависимости от их выбора. В этом предложении нет ничего нового, революционного. По этому пути, например, идет Чили, опыт пенсионной реформы которой активно изучается. Там законодательно утвердили определенное количество портфелей и разбили их по классам. Допустим, самый консервативный — 10 процентов акций, все остальное облигации, самый агрессивный — наоборот, 10 процентов облигации, остальное акции. И человек, естественно с учетом возрастных ограничений, то — есть срока, который остался до достижения пенсионного возраста, выбирает, тот, который ему кажется привлекательным.
Но мы с таким подходом не согласны, даже если клиент добровольно берет на себя повышенные риски. Принципиальное различие между финансовой сферой и НПФ — конечная цель инвестирования. Мы сосредоточенны на сохранении покупательной способности ввереных нам пенсионных сбережений для покалений наших участников. Отсюда различный горизонт планирования, обычные финансовые организации оперируют годом максимум тремя, НПФ
РГ: С точки зрения непросвещенного человека. Вот я выбираю, как мне накопить на старость. В банке мне дают 8 — 9 процентов в год, и я могу 30 лет перекладывать деньги со счета на счет, докладывать. Или я могу придти к вам, а вы мне говорите, меньше 4 процентов не дадим, больше — не знаем. Убедите меня, что мне нужно идти в НПФ.
Охлопков: Сначала уточню. 4% наш Фонд не обещает, а гарантирует. Накопленная доходность наших пенсионных резервов составила 70% в период
За деятельность НПФ, связанной с размещением пенсионных резервов и накоплений, как мы уже говорили, установлен, жесткий контроль со стороны государства. Самостоятельно инвестировать без ежедневного контроля, Фонд может только средства, предназначенные для обеспечения уставной деятельности.
Инвестиционный доход продолжает начисляться на ваши пенсионные сбережения даже тогда, когда вы начали получать пенсию, что позволяет ежегодно ее индексировать. Дополнительно существуют налоговые льготы. Граждане, участвующие в НПО, имеют право на ежегодный вычет до 120 тыс. руб.
Если клиентов НПФ не устраивают показатели инвестиционной доходности, они могут в любой момент перевести свои деньги в другой НПФ или получить их в виде выкупной суммы.
РГ: Если я, допустим, сотрудник компании где есть корпоративная пенсионная программа, потом увольняюсь у меня тогда прерывается все это?
Охлопков: Компания, которая начинает пенсионную программу, как правило, опирается на положение или стандарт, где с максимальной тщательностью прописываются все возможные нюансы. Тиражировать или унифицировать такие стандарты сложно, так как предприятия значительно отличаются друг от друга финансовым положением, корпоративным устройством, другими особенностями. Если говорить с точки зрения фонда, если деньги находятся на вашем персональном счете, то при увольнении вы можете их получить в виде выкупной суммы, продолжать пополнять с другого места работы, перевести в другой НПФ.
РГ: Как НПФы пережили кризис? Уже можно какие-то выводы делать?
Охлопков: Мы относимся к тем пессимистам, которые думают, что кризис находится в развитии. Но, несмотря на все это, НПФ и управляющие компании справились в 2011 году намного лучше, чем в
Активно обсуждается Концепция перехода к стандарту «разумного лица», это полномасштабная программа, подготовленная экспертным советом при Общественном совете по инвестированию средств пенсионных накоплений при Президенте Российской Федерации, направленная на совершенствование всех аспектов деятельности НПО. В этих рамках почти готов документ, регламентирующий работу риск-менеджмента в НПФ, что поможет значительно снизить рыночные риски в инвестиционной деятельности фондов.
РГ: Вы говорили о том, что люди пассивны в выборе НПФ. Что нужно сделать, чтобы активность повысить?
Охлопков: Популяризировать идеи НПО. В любой стране с развитыми пенсионными системами государство берет на себя лишь часть пенсионного обеспечения, большая же часть обеспечивается именно негосударственным сектором. Другими словами, если человек не будет самостоятельно участвовать в добровольных программах пенсионного обеспечения, он не сможет рассчитывать на достойную пенсию.
РГ: А что вы делаете для популяризации?
Охлопков: Мы постоянно проводим обучающие семинары по всей стране. В этом году было решено нашим фондом как социально направленной организацией с целью популяризации идей пенсионной системы среди молодежи, а также поддержки талантливых и перспективных студентов, содействия их успешному карьерному старту и профессиональному развитию, провести федеральный конкурс студентов. Мы хотим узнать мнение молодых людей, которым до пенсии еще далеко. Пенсия, как здоровье — пока тебя это не коснется, ты об этом не думаешь. А нам всем нужно об этом задумываться.
РГ: А вы сами, клиент своего фонда?
Охлопков: Конечно.
РГ: Я знаю людей, которые предпочитают вкладывать деньги в зарубежные негосударственные пенсионные фонды. Как вы к этому относитесь?
Охлопков: Здесь мы не боимся конкуренции. Чем шире будет выбор у граждан нашей страны, тем лучше. Но для нас пенсия в первую очередь вид социальной гарантии, а не просто инструмент финансовых накоплений. Поэтому я бы задумался, кто выступит конечным гарантом по моим обязательствам в другой стране в случае самых неблагоприятных вариантов. Еще недавно нам казалось, что экономика Европы достаточно надежна, и что мы наблюдаем сегодня?
С другой стороны, мне сложно представить ситуацию, когда крупный НПФ в нашей стране может остаться без государственной поддержки.
РГ: Все НПФы входят в НАПФ или не все?
Охлопков: Нет, не все.
РГ: Степень надежности членов СРО выше?
Охлопков: Я считаю, что отчасти да. НАПФ осуществляет связь НПФов друг с другом, с правительством, с госучреждениями, министерствами. Фонд-член НАПФ участвует в обсуждении законов, он больше в теме настоящих или готовящихся изменений. Значит, у его клиентов будет меньше сюрпризов.
РГ: Не так давно руководитель НАПФ говорил о том, что существует проблема частой миграции людей из одного НПФа в другой, и ее никто не ограничивает. Какие проблемы для фондов это создает?
Охлопков: Это проблема состоит из двух частей. Незаконные переводы мы уже обсудили выше, поэтому остановимся на законных. Люди часто переводят свои накопления из НПФ в НПФ под нажимом агентов, а не взвешенных трезвых решений. Как показывает анализ, более двух третей клиентов НПФ переводят свои пенсионные накопления неосознанно, являясь по сути «молчунами», то есть по большому счету им все равно где находятся их накопления, ведь дополнительных затрат это от них не требует. И для фондов это действительно создает трудности, так как увеличиваются расходы на обслуживание клиентской базы, более сложными становятся вопросы планирования, оказывается влияние на инвестиционную политику.
РГ: А надо как-то законодательно ограничивать частоту перехода из одного фонда в другой?
Охлопков: НАПФ просит ограничить минимальный срок перехода из одного фонда в другой 3 годами, в первую очередь, преследуя цель разбудить сознательность своих клиентов, так как при таком подходе их решения будут более ответственным. И это конечно сильно затруднит работу нечистоплотных агентов.
РГ: Что будет с рынком НПФ России через
Охлопков: Вырастет как минимум в 10 раз. При этом число пенсионных фондов значительно уменьшится.
Я надеюсь, что будущее российской пенсионной системы за профессиональными пенсионными системами. Если подходить к пенсионному обеспечению как социальной гарантии, а не финансовому продукту, то такие гарантии может давать в первую очередь государство, затем крупные компании или профессиональные сообщества.
