Как известно, в этом году впервые в топ-100 рейтинга ведущих мировых вузов от газеты Times не попал ни один российский вуз. Что случилось? И так ли важно место в рейтинге? Об этом корреспондент «РГ» беседует с ведущими международными экспертами — координатором проектов Всемирного банка в сфере высшего образования по Восточной Европе профессором Джамилом Салми и директором Центра международного высшего образования Бостонского колледжа профессором Филипом Альтбахом. Они участвовали в ежегодном заседании Международного консультативного комитета в Высшей школе экономики.
В России немало университетов, чьи дипломы ценятся и за границей. Почему же наших так мало в лидерах мировых рейтингов?
Филип Альтбах: Не стоит так много внимания уделять рейтингам. Во многих из них есть свои внутренние проблемы. И одна из них — учет только англоязычных научных публикаций. Отчасти поэтому в лидерах так много англо-саксонских стран. Но есть и более важная проблема, которая сильно отодвигает Россию от верхних строчек в международных рейтингах. Это преподавательская зарплата.
В одном из совместных исследований с ВШЭ мы сравнивали университетские оклады в 28 странах мира. Так вот Россия на предпоследнем месте. Опережает только Армению. Расчет делался по зарплате в соотношении к ВВП и средней зарплате по стране. Первая пятерка выглядит так: Канада, Италия, Южная Африка, Индия и США. Там в среднем оклад профессора в вузе от 4 до 6 тысяч долларов. Средняя зарплата профессора в российском вузе не дотягивает и до 1000 долларов.
Джамил Салми: Если приходится подрабатывать на стороне, то какие тут уж серьезные исследования. Многие российские ученые работают не в России, потому что условия работы в других странах лучше. Речь должна идти о повышении зарплат профессорам и о том, чтобы это было, прежде всего, бюджетное финансирование. Нужна более гибкая стимулирующая схема оплаты труда.
Сколько должны получать профессора в вузах?
Филип Альтбах: Нельзя назвать точную сумму. Для каждой — по-разному. Но в любой стране ученые должны иметь зарплату, которая позволит им работать в полную силу на одном рабочем месте в одном конкретном университете. С этого надо и начинать.
Российская вузовская и научная система сильно отличается от западной?
Филип Альтбах: У России потрясающее историческое наследие, академическая система мирового уровня. Но она слишком замкнута на себе.
Джамил Салми: Простой пример: количество российских студентов, которые на уровне владеют английским языком, очень невелико. Мало программ, которые преподаются на английском. А это один из важных элементов налаживания академического обмена, привлечения иностранных студентов и преподавателей. То же и с научными публикациями. Можно публиковать в российских журналах прекрасные научные материалы, но если они на русском языке, то, увы, попросту пропадут для рейтинга. И, зачастую, для мира.
Сейчас в России идет слияние вузов — университеты объединяются, создаются крупные исследовательские образовательные центры. Это тренд?
Джамил Салми: В каждой стране должны быть ведущие университеты, которые выполняют функции исследовательских центров. Но здесь важно не переусердствовать, не концентрироваться только на науке. Есть опасность: когда упор делается на исследовательскую работу, это может идти в ущерб самому процессу преподавания. В крупных странах, таких как Россия, возможно, и не так обязательно делать основной акцент на исследования. Нужно большее значение придавать учебному процессу и его результату.
Есть ли разница между академической и вузовской наукой?
Филип Альтбах: Очень важный вопрос. На мой взгляд, система Академии наук, которая существует не только в России, но и в Китае, например, во Франции и Германии — не очень хорошая идея, во всяком случае в современном мире. Сегодня нужна полная интеграция науки и образования, вовлечение исследований в учебный процесс.
Кому легче выйти на мировую образовательную арену — профильному вузу или крупному классическому университету?
Филип Альтбах: Лучше сфокусироваться на чем-то одном и не пытаться охватить необъятное. Если вы посмотрите на университеты, которые занимают ведущие позиции в рейтингах, увидите, что там в основном вузы научно-естественного профиля. Но главное — качественный учебный процесс и достойная профессорская зарплата.
Должно ли высшее образование быть платным?
Джамил Салми: Если за цель брать получение престижной профессии адвоката или врача, которая потом будет приносить вам хороший доход, то, конечно, логично было бы платить за образование. Потом вернется сторицей.
К сожалению, у нас пока профессия врача не настолько престижна и хорошо оплачивается. Как и профессия педагога.
Джамил Салми: По большому счету, высшее образование как благо, которое имеет колоссальное значение для общества и экономики в целом, конечно должно быть бесплатным. На практике все сложнее. Нам всем хотелось бы родиться в стране, как Швейцария, например, где у правительства достаточно денег, чтобы обеспечить всем желающим бесплатное высшее образование. Но у большинства стран мира, включая и США, не хватает бюджета на это. Поэтому государственным университетам приходится совмещать и бюджет, и внебюджет. Сейчас это оптимальный вариант.
Но нельзя забывать и о социальном равенстве. Способные молодые люди, которые могут стать отличными специалистами, должны получать высшее образование бесплатно. Правительство должно быть ответственно за то, чтобы им его обеспечить.
досье
Джамил Салми, координатор по Восточной Европе проектов в сфере высшего образования Всемирного банка
В течение последних 13 лет осуществлял экспертную поддержку реформ высшего образования более чем в 35 странах мира.
Филип Альтбах, директор Центра международного высшего образования Бостонского колледжа (Boston College).
Один из ведущих специалистов в области высшего образования в мире.
