Газета «Ведомости» опубликовала статью министра экономического развития Алексея Улюкаева. Выдержки из нее приводит интернет-портал bujet.ru.
В условиях обострения геополитической ситуации и фактической приостановки экономического сотрудничества с Западом перед страной возникает необходимость тщательно проинвентаризировать текущую бюджетную, монетарную и в целом экономическую политику. Надолго или нет, но нам придется какой-то период жизни находиться в новой экономической реальности, в которой нет возможности привлекать относительно дешевое финансирование, покупать современные технологии для жизненно важных отраслей, нормально взаимодействовать с западными инвесторами.
Если трезво оценить ситуацию — она не стала значительно хуже, она стала другой...
Россия, как известно, из двух зол выбирает обычно оба. У нас издержки производства, в том числе транзакционные, как у развитых стран, а институты — как у развивающихся. И на вызовы наступившего экономического XXI века мы отвечаем, сформировав суверенные фонды, как развивающиеся экономики, и ужесточив регулирование — как развитые. Совместимо ли такое ужесточение с экономическим ростом?
Новая экономическая реальность
Действующая в настоящее время конструкция резервного фонда и фонда национального благосостояния, по сути, формировалась в ситуации
В России, выбравшей второй путь, были созданы резервный фонд, обеспечивающий стабильность исполнения бюджетных обязательств в условиях низкой конъюнктуры рынка энергоносителей, и фонд национального благосостояния, в который в том числе закладывалась функция страховки пенсионной системы.
Однако стоит отметить, что профиль расходов фонда — в каких случаях он должен включаться и страховать пенсионную систему — не был определен и до сих пор не отработан. Не отработано и представление о лучших практиках инвестирования фонда национального благосостояния.
Форма национального богатства
Можно посмотреть на фонд национального благосостояния как на форму существования национальных активов. У государства есть выбор — в какой форме это богатство хранить. Первый вариант — можно оставить углеводороды в земле и верить, что через 20 лет будущее поколение их извлечет и монетизирует. Но конъюнктура цен на нефть в горизонте 20 лет представляется неопределенной, а последние тенденции в области энергосбережения и разведки огромных запасов сланцевой нефти скорее говорят о том, что выгоднее продавать сейчас.
Второй вариант — извлечь эту нефть, превратить ее в ликвидный инструмент и жить как государство-рантье, надеясь, что следующие поколения будут и так обеспечены. И наконец, третий вариант — использовать это именно как инвестиционный проект: вкладывать в проекты, которые позволят, когда через 20 лет нефть кончится, получить альтернативный источник заработка.
Ограничитель текущих бюджетных расходов
Идеологическая конструкция государства-рантье, в которой для обеспечения долгосрочной стабильности требуются преобразование нефтегазовых активов из физической формы разведанных запасов в финансовую и финансирование бюджетных расходов за счет инвестиционного дохода от этих активов, представляется сомнительной. Если для малой монокультурной экономики это в какой-то мере допустимо, то для большой, многоотраслевой, диверсифицирующейся экономики финансирование государственных функций за счет «стрижки купонов» совершенно неприемлемо.
Средства для стимулирования роста
Из двух задач, которые были призваны решать резервный фонд и фонд национального благосостояния при их создании, — фискальной (резервирование конъюнктурных доходов) и макроэкономической (предохранять экономику от «голландской болезни» и перегрева) — вторая более неактуальна. Сейчас, когда экономический рост колеблется в пределах
В текущей ситуации необходимо в среднесрочном горизонте инвестировать весь объем средств фонда в инфраструктурные и иные инвестиционные проекты. Наша задача, задача правительства Российской Федерации — вложить эти средства так, чтобы обеспечить их доходность и надежность, максимально простимулировав экономику страны в этот сложный период.
