#58207# Несмотря на кризис, открытый российский кинофестиваль состоялся и прошел без каких бы то ни было финансовых и организационных эксцессов. Аккредитовано на нем было чуть меньше двух с половиной тысяч человек. Прессы - четыреста человек. Участников основной программы большого конкурса - 110 человек, гостей фестиваля, прибывших в Сочи за счет "Кинотавра", - 145 персон плюс все остальные, приехавшие за свой собственный счет.
Но что касается тематики конкурсной программы, то здесь ни одного позитивного фильма, который можно было бы со спокойной совестью порекомендовать друзьям для просмотра, найти не удалось. Не потому, что плохо искали или невнимательно смотрели. А потому, что мировой кризис на дворе и всемирная депрессия на сердце.
Полную версию статьи читайте только на сайте
В фильме "Кислород" Ивана Вырыпаева нам рассказали речитативом и в клиповой стилистике, как легко убить лопатой надоевшую некрасивую жену только потому, что на пути повстречалась симпатичная девушка, пообещавшая более кислородное общение.
Нас как зрителей материли на чем свет стоит в "Волчке" Василия Сигарева, объектом художественного изображения сделавшего мать-алкоголичку с лексикой, как у инфузории туфельки, ненавидящую всеми фибрами души свою дочь, свою жизнь и судьбу, и свои чувства выражающую в лучшем случае с помощью междометий.
В фильме "Я" еще одного молодого режиссера Игоря Волошина нас мучили живописными картинами сумасшедшего дома, в который герой отправился в поисках свободы... спрятаться от армии. И в его вменяемости действительно можно было усомниться, потому как менял он шило на мыло: армию на такой дурдом, после которого и солдатом не станешь, и прежним человеком никогда не будешь.
Нам подарили луч надежды в "Миннесоте" Андрея Прошкина, но в самый счастливый момент загнали героя под колеса самосвала, как раз тогда, когда он мчался к своей лучшей жизни.
В фильме "Похороните меня за плинтусом" Сергея Снежкина наш слух испытывали децибелами крика больной бабушки, своей любовью и заботами, помноженными на расшатанные нервы, превратившей внука уже в пять лет в законченного неврастеника и маленького старичка.
Но самая страшная метафора нас ожидала в "Сумасшедшей помощи" Бориса Хлебникова - фильме о том, что в огромном мегаполисе добротой и отзывчивостью к чужим бедам может обладать только сумасшедший. Обреченный на смерть как подвид остальных обитателей большого города...
"Депрессивные тенденции" фестиваля программный директор Ситора Алиева прокомментировала так:
- Мы являемся мировым зеркалом общей ситуации. Я регулярно последние 19 лет бываю на всех фестивалях в Европе, которые имеют национальный фокус, и на последнем фестивале в городе Гдыня после 35 просмотренных фильмов я решила выброситься в Балтийское море - так мне стало плохо. Я вдруг поняла, что мы абсолютно в европейском контексте и ничем не отличаемся по степени депрессивности от поляков, немцев, венгров или англичан.
- Слава богу, Ситора не выбросилась в Балтийское море и имела возможность собрать на "Кинотавре" депрессивное российское кино, - заявил председатель попечительского совета фестиваля Александр Роднянский. - Но все это имеет отношение к кинематографу, а не к состоянию дел в индустрии. Другой интересный вопрос: что владеет умами молодых и не очень кинематографистов, почему они делают такое кино? Вот в этом любопытно было бы разобраться. Но это точно не проблема фестивальной комиссии. Что касается меня лично, я люблю некорректное кино - жесткое, депрессивное, разное. Меня волнует только одно: это по-настоящему искренне, это мужское протестное кино или это бизнес-модель, за которой даже в очень интеллигентном и симпатичном исполнении нет настоящей страсти? Я не люблю игру в протест. Что касается фестиваля - то, чем гордится его создатель Марк Рудинштейн: необычайно высоким коэффициентом коммуникабельности, - в этом смысле "Кинотавр", конечно, уникален. Когда в рамках одной гостиницы с ее кафе и ресторанами несколько тысяч человек и более двух тысяч единовременно имеют возможность общаться друг с другом. Иногда назойливо и неприятно, но всегда свободно. И в этом смысле фестиваль, безусловно, состоялся.
Источник: "Российская газета"
Но что касается тематики конкурсной программы, то здесь ни одного позитивного фильма, который можно было бы со спокойной совестью порекомендовать друзьям для просмотра, найти не удалось. Не потому, что плохо искали или невнимательно смотрели. А потому, что мировой кризис на дворе и всемирная депрессия на сердце.
Полную версию статьи читайте только на сайте
В фильме "Кислород" Ивана Вырыпаева нам рассказали речитативом и в клиповой стилистике, как легко убить лопатой надоевшую некрасивую жену только потому, что на пути повстречалась симпатичная девушка, пообещавшая более кислородное общение.
Нас как зрителей материли на чем свет стоит в "Волчке" Василия Сигарева, объектом художественного изображения сделавшего мать-алкоголичку с лексикой, как у инфузории туфельки, ненавидящую всеми фибрами души свою дочь, свою жизнь и судьбу, и свои чувства выражающую в лучшем случае с помощью междометий.
В фильме "Я" еще одного молодого режиссера Игоря Волошина нас мучили живописными картинами сумасшедшего дома, в который герой отправился в поисках свободы... спрятаться от армии. И в его вменяемости действительно можно было усомниться, потому как менял он шило на мыло: армию на такой дурдом, после которого и солдатом не станешь, и прежним человеком никогда не будешь.
Нам подарили луч надежды в "Миннесоте" Андрея Прошкина, но в самый счастливый момент загнали героя под колеса самосвала, как раз тогда, когда он мчался к своей лучшей жизни.
В фильме "Похороните меня за плинтусом" Сергея Снежкина наш слух испытывали децибелами крика больной бабушки, своей любовью и заботами, помноженными на расшатанные нервы, превратившей внука уже в пять лет в законченного неврастеника и маленького старичка.
Но самая страшная метафора нас ожидала в "Сумасшедшей помощи" Бориса Хлебникова - фильме о том, что в огромном мегаполисе добротой и отзывчивостью к чужим бедам может обладать только сумасшедший. Обреченный на смерть как подвид остальных обитателей большого города...
"Депрессивные тенденции" фестиваля программный директор Ситора Алиева прокомментировала так:
- Мы являемся мировым зеркалом общей ситуации. Я регулярно последние 19 лет бываю на всех фестивалях в Европе, которые имеют национальный фокус, и на последнем фестивале в городе Гдыня после 35 просмотренных фильмов я решила выброситься в Балтийское море - так мне стало плохо. Я вдруг поняла, что мы абсолютно в европейском контексте и ничем не отличаемся по степени депрессивности от поляков, немцев, венгров или англичан.
- Слава богу, Ситора не выбросилась в Балтийское море и имела возможность собрать на "Кинотавре" депрессивное российское кино, - заявил председатель попечительского совета фестиваля Александр Роднянский. - Но все это имеет отношение к кинематографу, а не к состоянию дел в индустрии. Другой интересный вопрос: что владеет умами молодых и не очень кинематографистов, почему они делают такое кино? Вот в этом любопытно было бы разобраться. Но это точно не проблема фестивальной комиссии. Что касается меня лично, я люблю некорректное кино - жесткое, депрессивное, разное. Меня волнует только одно: это по-настоящему искренне, это мужское протестное кино или это бизнес-модель, за которой даже в очень интеллигентном и симпатичном исполнении нет настоящей страсти? Я не люблю игру в протест. Что касается фестиваля - то, чем гордится его создатель Марк Рудинштейн: необычайно высоким коэффициентом коммуникабельности, - в этом смысле "Кинотавр", конечно, уникален. Когда в рамках одной гостиницы с ее кафе и ресторанами несколько тысяч человек и более двух тысяч единовременно имеют возможность общаться друг с другом. Иногда назойливо и неприятно, но всегда свободно. И в этом смысле фестиваль, безусловно, состоялся.
Источник: "Российская газета"
