Пока что упоминания о телемедицине мы слышим преимущественно в репортажах с мест катастроф. И последние трагические события в Беслане показали эффективность и необходимость ее применения. Консультации ведущих специалистов страны по телекоммуникационным каналам связи помогли спасти сотни жизней. А вот применительно к обычной медицинской практике телемедицину почти никогда не упоминают. В то время как за рубежом она уже давно имеет солидный статус и успешно функционирует. Какое место отводится телемедицине в российском здравоохранении? Намерено ли государство финансировать ее развитие, и способна ли телемедицина, в свою очередь, сэкономить бюджетные средства, направленные на здравоохранение?
Дмитрий ВЕНЕДИКТОВ, доктор медицинских наук, член-корреспондент РАМН, заведующий кафедрой медицинской информатики и управления при президиуме Российской академии медицинских наук
– Дмитрий Дмитриевич, сейчас вы возглавляете кафедру медицинской информатики и управления при президиуме Российской академии медицинских наук, а до этого работали в Министерстве здравоохранения СССР, были советником по вопросам медицины в Представительстве СССР при ООН, заместителем министра здравоохранения СССР. Поэтому кому как не вам следует адресовать вопросы о российской телемедицине, о перспективах ее развития. Но прежде скажите, что все-таки такое телемедицина? Ведь она не ограничивается рамками только медицины катастроф?
– Конечно, нет. В буквальном понимании телемедицина – это «медицина на расстоянии», то есть все, что делает и может сделать врач для помощи пациенту, находящемуся в другом месте. Или для помощи своему коллеге, находящемуся рядом с больным, но испытывающему затруднения в связи с недостаточностью опыта или особой сложностью заболевания. Поэтому, в принципе, телемедициной можно назвать и профессиональный разговор врачей по телефону.
Однако, более строго, под телемедициной понимается использование современных информационных и телекоммуникационных технологий для решения вопросов медицинской науки и практики – для дистанционной диагностики и лечения заболеваний, оказания помощи в чрезвычайных и экстренных ситуациях, для повышения квалификации медицинских работников. Методы современной телемедицины дают возможность передавать на любые расстояния не только голоса и видеоизображения врачей и пациентов, но и важные медицинские данные в режиме реального времени: видеозаписи, рисунки, схемы, рентгеновские изображения, электрокардиограммы, УЗИ, энцефалограммы и так далее.
Это позволяет улучшить медицинскую помощь людям в условиях, когда пациент и врач-консультант действительно находятся в разных точках земного шара. Существует множество ситуаций, когда это необходимо. Например, когда требуется консультация в сложных случаях у высококвалифицированных специалистов узкого профиля. Или когда врачи работают в зонах чрезвычайных ситуаций. Или когда необходима помощь пациентам в труднодоступных местах – на заполярных и морских нефтяных промыслах, на судах в открытом море, на удаленной метеостанции, в экспедициях...
– Где и когда зародилась телемедицина?
– Назвать точную дату или место трудно, но, безусловно, ярким прорывом человечества в сферу телемедицины в современном понимании стало освоение космического пространства и первый полет человека в космос. А первым в космос полетел Ю.А. Гагарин. И во время его полета впервые на Землю передавалась телеметрическая запись физиологических показателей. В дальнейшем в нашей стране были разработаны специальные методы и аппаратура для дистанционной регистрации основных физиологических и биохимических параметров организма человека в условиях космического полета, в том числе и длительного, специалисты на земле следили за принятием своевременных мер по коррекции возникающих нарушений. А потом в космос полетели и врачи. Космическая телемедицина у нас и сейчас развивается, и считается очень актуальным направлением. Им занимается Институт медико-биологических проблем Минздрава и Российской академии наук.
– Но у нас телемедицина все-гаки более всего применяется во время ликвидации последствий различных катастроф...
– Да, потому что эта технология показала особую пользу и эффективность в экстренных ситуациях. Вспоминаю, например, что в 1988 году бригада советского Красного Креста одной из первых прибыла в Армению после спитакского землетрясения. Это потом стало известно, что оно унесло жизни по меньшей мере 25 тысяч человек, что более 100 тысяч человек получили ранения различной степени тяжести, а около четырех тысяч стали инвалидами. А тогда, непосредственно после разрушительных толчков, все обычные линии связи были разрушены, и никто не знал, что произошло, сколько раненых, сколько погибших, куда и кого везут, что предпринять в первую очередь.
Все страны стремились оказать помощь пострадавшей Армении. Нас забрасывали запросами, какая помощь и какие медикаменты нужны, чем помочь местным врачам. Тогда подумалось, что если бы можно было немедленно передать из эпицентра панораму разрушений и дать возможность врачам высказать зарубежным коллегам свои нужды и вопросы (оказалось, например, много пострадавших с синдромом длительного сдавления, требовавшим срочного использования искусственных почек), то помощь была бы более адекватной и эффективной.
К счастью, одна из американских организаций, оказывающих помощь, привезла с собой тарелку спутниковой связи. Через нее стали передавать в Женеву, в штаб-квартиру Международного Красного Креста, где координировалась помощь для Армении, информацию о динамике ситуации в зоне землетрясения и о самых неотложных нуждах. В дальнейшем уже на этой базе врачами, в том числе и прибывшими из Москвы, вместе с американцами были проведены несколько очень успешных консилиумов по лечению пострадавших и больных.
Этот опыт телемедицинских консультаций со специалистами в США был использован и позднее, после взрыва газопровода под Уфой, когда в проходивших поездах оказалось много пострадавших с тяжелыми ожогами. Были и другие случаи.
– Но сейчас в развитии телемедицины мы далеко не лидеры?
– Да. За рубежом телемедицина уже завоевала право на жизнь и интенсивно развивается. Например, США только в развитие военной телемедицины вложили свыше 4 млрд. долларов. Телемедицинские программы развиваются и во многих штатах. Одной из самых крупных является программа телемедицинской сети в Оклахоме. В рамках телемедицинского проекта в университетском госпитале в Мангейме компьютерные изображения передаются не только в разные корпуса и отделения, но и в квартиры дежурящих на дому наиболее опытных специалистов.
Конгресс и сенат США рассмотрели несколько десятков законопроектов, направленных прямо или косвенно на развитие и расширение использования телемедицины. А совсем недавно, 27 января 2005 года, президент США Джордж Буш произнес в г. Кливленде целую речь о необходимости широкого использования информационных технологий для медицины и здравоохранения и лично о своей поддержке таких программ, которые, как он выразился, «показывают нашим согражданам, что система здравоохранения внимательна к их нуждам». Большое развитие телемедицинские технологии и сети получили в Норвегии и в других европейских странах.
Да что США или Норвегия! В этом году Индия намеревается запустить на орбиту медицинский спутник (Healthsat), чтобы связать сельские больницы с современными научными центрами крупных городов страны. В Индии уже создано несколько телемедицинских центров. Есть они и в сельских районах, но их количество недостаточно, поскольку затраты на создание центров пока превышают возможности страны. С вводом в эксплуатацию спутника затраты на один центр снизятся, и это будет важным стимулом для их развития.
– А Россия?
– У нас положение более трудное. Достаточно сказать, что в федеральном бюджете ни для Минздравсоцразвития, ни для РАМН расходы на телемедицину вообще не предусмотрены.
– Но ведь финансирование отдельных телемедицинских проектов все-таки идет. Например, насколько я знаю, в Пензенской области создана телемедицинская сеть. В системе – все центральные районные больницы области, несколько консультационных центров. Финансирование проекта – 400 тысяч рублей из областного бюджета.
– Да, но в том-то и дело, что это отдельные проекты, отдельные города, регионы, а не страна в целом. Большинство этих проектов существует за счет энтузиазма их разработчиков и местных органов здравоохранения. Но из-за отсутствия устойчивого и достаточного финансирования процесс идет неровно, а часть созданных центров просто закрывается.
Ведь возможности телемедицины раскрываются только в масштабах всей страны, при активном взаимодействии всех или многих регионов и федеральных научных и клинических медицинских центров.
Для развития телемедицины в России необходимы прежде всего общая концепция и федеральная целевая программа развития общероссийской системы телемедицины. Нужна и законодательная база – закон о телемедицине. Он необходим для решения целого ряда вопросов.
Например, вопрос о согласии пациента на то, чтобы его консультировали медики из других регионов или из-за границы. И как защитить конфиденциальную информацию о состоянии больного, передаваемую по каналам связи? Кто несет ответственность за то, что полученная информация полна и достоверна? Какая ответственность налагается на врача-консультанта? Ведь заключение выдает он, а выполняют его рекомендации другие врачи. Как подписать заключение, использовать ли электронную подпись?
Не говорю уж о вопросах взаиморасчетов за оказанную консультацию, если телемедицинские консультации даже не включены в перечень медицинских услуг, которые сейчас, после разделения федерального и региональных бюджетов здравоохранения и широкого распространения платных медицинских услуг, должны досконально анализироваться и тарифицироваться.
Без решения этих вопросов ситуация будет оставаться абсурдной.
– Скажите, в каком все же состоянии находится проект закона о развитии телемедицины?
– Такой законопроект был подготовлен после парламентских слушаний по вопросам развития телемедицины в Государственной Думе РФ еще в 2002 году. В 2004 году к этой теме вернулись на круглом столе в Совете Федерации. Но закон так и не был рассмотрен и, естественно, не был принят. И, к сожалению, пока нет оснований надеяться, что закон о телемедицине появится в каком-то обозримом будущем.
– Что еще необходимо для развития телемедицины в России?
– Я уже сказал, что для успешного использования телемедицинских технологий в интересах народного здравоохранения, то есть для помощи людям, необходимо тесное взаимодействие многих регионов и федеральных медицинских центров. И это взаимодействие должно быть скоординировано. Нужен своего рода диспетчерский телемедицинский центр федерального уровня.
Когда несколько лет назад в Москве создавалась телемедицинская сеть РАМН (большую помощь оказали правительство г. Москвы и корпорация «Комкор»), было решено создать центральный информационный пункт на базе Института хирургии им. А.В. Вишневского. Мощными линиями оптоволоконной связи он объединял целый ряд академических институтов клинического профиля.
Однако этому институту не хватает сил, а также штатов и средств, для выполнения всех функций диспетчерского пункта федерального уровня.
– Почему в России необходимо вводить телемедицину? Можно ли назвать основные причины?
– Конечно. Во-первых, в России, как и во всех других странах, существует значительный разрыв между уровнями диагностики и лечения в ведущих медицинских центрах и в больницах на периферии. Это связано с различиями в количестве пациентов, в обеспеченности высококвалифицированными специалистами, в том числе узких, но весьма важных профилей, в оснащении больниц дорогостоящей аппаратурой и техникой и другими факторами.
Введение телемедицины осложнено и масштабами страны – большими расстояниями, низкой плотностью населения, недостатками средств связи и транспорта. А в последний период – снижением уровня жизни населения во многих регионах на фоне роста всех цен, в том числе и стоимости медицинской помощи. Плюс кризис системы здравоохранения в целом – сокращение бюджетных ассигнований, децентрализация управления и потеря организационно-методологического единства системы. И это при том, что в стране достаточно быстро, хотя и крайне неравномерно, расширяется парк современной высокотехнологичной медицинской аппаратуры.
С другой стороны, мы располагаем уникальным и важнейшим опытом и традициями системного развития здравоохранения, взаимодействия медицинских учреждений и специалистов на разных территориальных уровнях, единства науки и практики. Так что предпосылки к широкому и повсеместному развитию телемедицины в России имеются.
– Предпосылки есть. А возможности?
– Безусловно. На современном этапе телемедицинская связь может эффективно осуществляться либо по линиям оптоволоконной связи, либо по космическим каналам. В России, насколько я знаю, оптоволоконные линии проводятся разными организациями, из них наиболее крупные – корпорации «Транстелеком» и «Ростелеком». Первая протягивает оптоволоконные линии вдоль всех железных дорог в России. Это значит, что отовсюду, где есть железная дорога, можно дотянуть до больницы оптоволоконную линию, что существенно снижает затраты. «Ростелеком» тоже создает свои сети, и в ряде территорий они уже есть. Большие резервы имеет и космическая связь, что особенно важно для отдаленных районов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Существует в России и ряд других компаний, располагающих спутниковой связью. «Газком», например, предоставил свои каналы спутниковой связи для оказания консультативной телемедицинской помощи жертвам террористического акта в Беслане в 2004 году.
– И сколько нужно денег, чтобы запустить систему телемедицины в России?
– Ответ на этот вопрос зависит от того, что понимать под запуском системы. Для того чтобы оснастить хотя бы базовым телемедицинским оборудованием первоначальную консультативную сеть в 10 – 15 федеральных клинических центров в Москве и организовать какой-то единый диспетчерский или координационный пункт, нужно порядка трех – пяти миллионов долларов. Вероятно, потребуется оснастить аналогичным оборудованием (или хотя бы рекомендовать его приобретение) также минимум 10 – 15 областей, где уже имеются телемедицинские центры и энтузиасты этого дела. Только тогда создастся статистически значимый поток пациентов, нуждающихся в дистанционном консультировании, и система не будет простаивать.
А потом ее надо будет переводить на самоокупаемость. Это необходимое условие дальнейшего расширения и развития, эффективной работы системы телемедицины.
– Даст ли введение системы телемедицины в России какую-то экономию бюджетных средств?
– Безусловно. Судите сами. Во-первых, пациент, особенно с хроническими или сложными заболеваниями, лежит в стационаре в среднем 10 – 15 дней. Если в результате обследования становится ясна необходимость его перевода в другое учреждение или в другой город, то пациенту выписывается соответствующее направление, однако целый ряд диагностических процедур в новом учреждении приходится проводить заново. Такое неоправданное использование средств можно предотвратить или хотя бы сократить при использовании методов телемедицины.
Во-вторых, в стране существует система оплаты особо сложных, высокоспециализированных (и потому дорогостоящих) видов медицинской помощи, таких как операции на сердце и другие, пациентам из разных регионов в ведущих научных центрах за счет федерального бюджета. При этом каждый такой случай должен быть заранее согласован. И это согласование требует немалого времени, финансов и, нередко, приезда пациента из региона в Москву на предварительную очную консультацию. Телемедицина – прямой путь экономии этих расходов и времени.
– Что в-третьих?
– В-третьих, телемедицина даст возможность существенно экономить средства и пациентам, которые так или иначе приезжают на консультации в Москву или другие крупные города из регионов России. В Институте хирургии им. А.В. Вишневского как-то проанализировали опыт таких консультаций и выявили, что 90% из обратившихся иногородних пациентов ограничиваются консультацией и диагностической помощью и только 10% больных госпитализируются для углубленного исследования и лечения. Из них треть выписываются без операции, после лечения в стационаре. То есть 90% обратившихся тратили деньги, время и здоровье только на то, чтобы получить квалифицированную консультацию. Тем более что при нынешних ценах средства, потраченные на проезд, могут намного превышать стоимость самой консультации, которую при условии развития телемедицины пациенты могли получить и по месту жительства.
Но дело не в пресловутой экономии средств.
– А в чем?
– В том, что при использовании современных информационных и телемедицинских систем важнейшая информация о здоровье отдельных пациентов и всего населения в целом может собираться один раз и использоваться многократно, храниться вечно в соответствующих базах данных. Это возможность собрать всю информацию о каком-то редком или сложном заболевании или операции сразу со всех клиник, изучить, увидеть общие черты... Быстро, информативно, эффективно. Экономия здесь буквально во всем – от бумаги до рабочего времени врачей, но прежде всего – это немыслимые ранее возможности анализа накопленного опыта и дальнейшего развития медицинской науки и практики.
И самое главное – развитие телемедицины позволит повысить уровень медико-санитарной помощи населению, обеспечить ускоренный рост потенциала медицинских учреждений в регионах. И по мере накопления опыта информационные и телемедицинские технологии, несомненно, окажут значительное воздействие на решение проблем всей системы здравоохранения. На профилактику заболеваний, на экстренную и плановую помощь, на развитие науки, подготовку и усовершенствование кадров, маневрирование материально-техническими ресурсами. Они повысят управление системой и будут способствовать эффективности ее функционирования как в чрезвычайных ситуациях, так и при решении типовых задач в плановом порядке.
– Сколько стоит такая консультация? Назовите, пожалуйста, порядок цифр.
– Стоимость полноценной дистанционной консультации составляет, по некоторым подсчетам, 50 – 150 долларов. Сопоставьте эту цифру с теми средствами, которые потребуются, например, сибиряку, чтобы приехать в Москву, прожить в гостинице неделю, пока идет обследование, вернуться обратно. Минимум в 10 раз больше.
Кстати, эффективность телемедицины для экономии средств подтверждает и международный опыт. Например, в США при использовании телемедицины в 80% случаев отпадает необходимость транспортировки больного в центральные госпитали.
– Проводились ли подсчеты – какую все-таки сумму позволит сэкономить российскому бюджету телемедицина?
– Такие подсчеты производились неоднократно, но приводить их нет смысла. Прежде всего потому, что сегодня никто не знает, сколько вообще средств расходуется на здравоохранение. Известно только, что государственные расходы сократились до уровня, во много раз меньшего, чем не только в высокоразвитых, но и в «среднеразвитых» странах. А расходы самого населения, большая часть которого живет на грани бедности, непрерывно возрастают. Стоимость лекарств делает их недоступными – я не касаюсь тут «льготных» лекарств для некоторых групп пенсионеров и инвалидов, – медицинские услуги стали почти полностью платными – официально или фактически.
– Как вы считаете, почему при такой очевидной необходимости и имеющихся возможностях телемедицина в России все же не приживается?
– Я считаю это примером государственной близорукости. Мы спохватываемся лишь тогда, когда много раз наступим на одни и те же грабли. Ведь очень хорошим доказательством эффективности телемедицины может быть опыт ее использования после трагедии в Беслане.
– Но там ведь как раз телемедицина была успешно применена и сильно помогла.
– Конечно. Но этим мы обязаны отнюдь не государственной поддержке, а личной инициативе отдельных граждан и организаций. Дело в том, что телемедицинскую сеть в Беслане развернули группа компаний DiViSy и ОАО «Газком» за собственный счет. Именно они предоставили в распоряжение медиков спутниковую станцию «Ямал-24» и организовали постоянный спутниковый канал связи.
Во время трагических событий в Беслане на помощь пришли многие государственные медицинские организации, в том числе учреждения Минздрава и РАМН. Многие пострадавшие были вывезены на лечение в Москву и другие города, но немало проблем пришлось решать и на месте. Люди пережили острую психологическую травму, а многие – и прямые ранения, поражения кровеносных сосудов. У большего количества детей из-за взрывов были повреждены барабанные перепонки и нарушен слух. И тут, благодаря телемосту, бесланские медики получили необходимые им консультации ведущих специалистов из Москвы – академика А.В. Покровского по сосудистой хирургии, профессора Г.С. Пискунова по баротравме барабанных перепонок, ряда других специалистов.
После консультации была проведена дистанционная (телемедицинская) встреча пациентов, лечившихся в Москве в Институте нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко и в Институте социальной и судебной психиатрии им. Сербского, с родственниками в Беслане. Встреча позволила значительно уменьшить психологическую напряженность – это тоже очень значимая вещь для устранения последствий катастроф.
Такие примеры показывают, что система телемедицины может и должна работать. Проблема в другом – ее развитие должно быть поддержано государством, властью! Нужны законы, необходимо финансирование. А попытки одиночек не смогут изменить ситуацию. Ведь та же телемедицинская сеть, развернутая ОАО «Газком» и группой компаний DiViSy в Беслане, без поддержки и компенсации хотя бы части затрат, долго существовать не будет. А значит, проект будет закрыт, и если завтра произойдет еще какая-то катастрофа, придется все начинать сначала.
– Теперь расскажите, пожалуйста, поподробнее о самой телемедицинской установке? Что с ее помощью можно делать?
– Установка позволяет провести высококачественную видеоконференцию, передать сложные медицинские информационные изображения по каналам связи – космическим, оптоволоконным или любым другим – на нужное расстояние и поддерживать рабочий режим все время проведения консультации или консилиума. Также она поддерживает постоянную готовность к проведению такого рода консультаций, в том числе экстренных.
– Что входит в телемедицинскую установку?
– В самом общем виде можно сказать, что в нее входит современный компьютер, оснащенный хорошими видеокамерой и микрофоном, а также средствами для снятия и передачи медицинских видеоизображений – это плата видеозахвата. Кроме этого необходимы устройства для соединения с медицинскими приборами, чтобы можно было, например, передавать изображения с микроскопа, электрокардиографа или рентгеновского аппарата сразу в компьютер.
И, разумеется, не обойтись без средства доступа в каналы связи (телекоммуникаций) с достаточной пропускной способностью – минимум 2 мегабайта в секунду. Чтобы передача видеоизображений была надежной и достаточно быстрой, лучше всего в режиме реального времени. Я понимаю, что углубляться в технические детали в рамках статьи вряд ли есть необходимость, но в реальной работе они очень важны.
– Такие медицинские изображения чем-то отличаются от обычных?
– Конечно. Во время телемедицинской консультации, например, точная передача всех оттенков цвета кожи пациента может иметь важное диагностическое значение. Рентгеновский снимок, чтобы можно было распознать характер многих заболеваний, должен иметь свыше тысячи оттенков серого цвета. Или микроскопическое изображение ткани должно быть предельно точным, чтобы можно было отличить здоровые клетки от опухолевых. И так далее. То есть нужно, чтобы медицинские изображения можно было сильно увеличить без искажения. А для надежной передачи по каналам связи все изображения должны быть переведены в цифровой формат, для чего опять-таки нужны соответствующие программы и устройства.
– Это все, что входит в установку?
– Почти. Еще нужны принтер, сканер, всякие «мелочи». Поэтому лучше ориентироваться на комплексные телемедицинские установки – их называют еще «рабочими местами». Такие установки выпускаются в разных странах разными производителями. В России компания Divisy («Цифровые видеосистемы») выпускает их в виде клинической стойки, которую легко можно перевезти в любое отделение, палату. Установка имеет специальные выходы, через которые может быть присоединена к разным аппаратам – рентгеновскому, УЗИ и так далее. Она может быть смонтирована и на автомобиле, на уазике например.
А специалисты фирмы «ТАНА компьютеризированные медицинские системы» – также большие энтузиасты этого дела – поставили телемедицинскую установку на КамАЗ и одновременно смонтировали еще ряд портативных медицинских приборов. Участие на выставках в Женеве и других городах принесло разработчикам ряд престижных наград и медалей.
– Довольно громоздкая штука. А маленькие бывают?
– Конечно. Та же фирма Divisy выпустила свою установку для врачей-консультантов в виде ноутбука, к которому присоединяются видеокамера, микрофон, другие устройства и соответствующее программное обеспечение. Установка выпускается также в виде чемоданчика, удобного для полевых условий. Но мини-установка, как и всякое мобильное изделие, обойдется дороже. Одним словом, телемедицинскую установку легко адаптировать к любой ситуации.
– Это прекрасно, но сколько же в среднем стоит такое устройство?
– Установка стоит 10 – 15 тысяч долларов, в зависимости от фирмы-производителя и страны, где она изготовлена. Российские фирмы выпускают их, естественно, дешевле.
Но в любом случае это не запредельные деньги. Каждый регион может позволить себе купить одну или несколько таких установок, тем более что при грамотном использовании они довольно быстро окупятся.
Справка «Бюджета»
Дмитрий Дмитриевич ВЕНЕДИКТОВ
Родился 8 июня 1929 г. в Москве. Доктор медицинских наук, член-корреспондент РАМН. В настоящее время – заведующий кафедрой медицинской информатики и управления при президиуме Российской академии медицинских наук.
Врач, в 1952 г. окончил 1-й Московский ордена В.И. Ленина медицинский институт по специальности лечебное дело.
С 1952 по 1960 г. – клинический ординатор, аспирант Госпитальной хирургической клиники 1-го Московского медицинского института. Одновременно – заместитель начальника, начальник отдела международных отношений Министерства здравоохранения СССР.
С 1960 по 1962 г. – научный сотрудник Лаборатории клинической и экспериментальной хирургии при 1-м Московском медицинском институте.
С 1962 по 1966 г. – советник по вопросам медицины и здравоохранения в Постоянном представительстве СССР при ООН, Нью-Йорк, США.
С 1966 по 1981 г. – заместитель министра здравоохранения СССР, член Исполкома ВОЗ от СССР, сопредседатель Комиссии по сотрудничеству между СССР и США в области здравоохранения (1972 – 1981 гг.).
С 1981 по 1986 г. – директор Всесоюзного научно-исследовательского института медицинской и медико-технической информации (Москва).
1986 г. – председатель Исполнительного комитета Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР, вице-президент Международной лиги Красного Креста и Красного Полумесяца.
С 1989 по 1992 г. – народный депутат СССР, член Комитета Верховного Совета СССР по здравоохранению.
С 1992 по 1994 г. – президент Института проблем гуманизма и милосердия Российского общества Красного Креста.
С 1994 г. по настоящее время – заведующий кафедрой медицинской информатики и управления при президиуме Российской академии медицинских наук.
Автор более 200 публикаций (монографии, статьи и др.) по вопросам здравоохранения, социальной гигиены и системного анализа здоровья, медицинской информатики и телемедицины, международного здравоохранения.
Дмитрий ВЕНЕДИКТОВ, доктор медицинских наук, член-корреспондент РАМН, заведующий кафедрой медицинской информатики и управления при президиуме Российской академии медицинских наук
– Дмитрий Дмитриевич, сейчас вы возглавляете кафедру медицинской информатики и управления при президиуме Российской академии медицинских наук, а до этого работали в Министерстве здравоохранения СССР, были советником по вопросам медицины в Представительстве СССР при ООН, заместителем министра здравоохранения СССР. Поэтому кому как не вам следует адресовать вопросы о российской телемедицине, о перспективах ее развития. Но прежде скажите, что все-таки такое телемедицина? Ведь она не ограничивается рамками только медицины катастроф?
– Конечно, нет. В буквальном понимании телемедицина – это «медицина на расстоянии», то есть все, что делает и может сделать врач для помощи пациенту, находящемуся в другом месте. Или для помощи своему коллеге, находящемуся рядом с больным, но испытывающему затруднения в связи с недостаточностью опыта или особой сложностью заболевания. Поэтому, в принципе, телемедициной можно назвать и профессиональный разговор врачей по телефону.
Однако, более строго, под телемедициной понимается использование современных информационных и телекоммуникационных технологий для решения вопросов медицинской науки и практики – для дистанционной диагностики и лечения заболеваний, оказания помощи в чрезвычайных и экстренных ситуациях, для повышения квалификации медицинских работников. Методы современной телемедицины дают возможность передавать на любые расстояния не только голоса и видеоизображения врачей и пациентов, но и важные медицинские данные в режиме реального времени: видеозаписи, рисунки, схемы, рентгеновские изображения, электрокардиограммы, УЗИ, энцефалограммы и так далее.
Это позволяет улучшить медицинскую помощь людям в условиях, когда пациент и врач-консультант действительно находятся в разных точках земного шара. Существует множество ситуаций, когда это необходимо. Например, когда требуется консультация в сложных случаях у высококвалифицированных специалистов узкого профиля. Или когда врачи работают в зонах чрезвычайных ситуаций. Или когда необходима помощь пациентам в труднодоступных местах – на заполярных и морских нефтяных промыслах, на судах в открытом море, на удаленной метеостанции, в экспедициях...
– Где и когда зародилась телемедицина?
– Назвать точную дату или место трудно, но, безусловно, ярким прорывом человечества в сферу телемедицины в современном понимании стало освоение космического пространства и первый полет человека в космос. А первым в космос полетел Ю.А. Гагарин. И во время его полета впервые на Землю передавалась телеметрическая запись физиологических показателей. В дальнейшем в нашей стране были разработаны специальные методы и аппаратура для дистанционной регистрации основных физиологических и биохимических параметров организма человека в условиях космического полета, в том числе и длительного, специалисты на земле следили за принятием своевременных мер по коррекции возникающих нарушений. А потом в космос полетели и врачи. Космическая телемедицина у нас и сейчас развивается, и считается очень актуальным направлением. Им занимается Институт медико-биологических проблем Минздрава и Российской академии наук.
– Но у нас телемедицина все-гаки более всего применяется во время ликвидации последствий различных катастроф...
– Да, потому что эта технология показала особую пользу и эффективность в экстренных ситуациях. Вспоминаю, например, что в 1988 году бригада советского Красного Креста одной из первых прибыла в Армению после спитакского землетрясения. Это потом стало известно, что оно унесло жизни по меньшей мере 25 тысяч человек, что более 100 тысяч человек получили ранения различной степени тяжести, а около четырех тысяч стали инвалидами. А тогда, непосредственно после разрушительных толчков, все обычные линии связи были разрушены, и никто не знал, что произошло, сколько раненых, сколько погибших, куда и кого везут, что предпринять в первую очередь.
Все страны стремились оказать помощь пострадавшей Армении. Нас забрасывали запросами, какая помощь и какие медикаменты нужны, чем помочь местным врачам. Тогда подумалось, что если бы можно было немедленно передать из эпицентра панораму разрушений и дать возможность врачам высказать зарубежным коллегам свои нужды и вопросы (оказалось, например, много пострадавших с синдромом длительного сдавления, требовавшим срочного использования искусственных почек), то помощь была бы более адекватной и эффективной.
К счастью, одна из американских организаций, оказывающих помощь, привезла с собой тарелку спутниковой связи. Через нее стали передавать в Женеву, в штаб-квартиру Международного Красного Креста, где координировалась помощь для Армении, информацию о динамике ситуации в зоне землетрясения и о самых неотложных нуждах. В дальнейшем уже на этой базе врачами, в том числе и прибывшими из Москвы, вместе с американцами были проведены несколько очень успешных консилиумов по лечению пострадавших и больных.
Этот опыт телемедицинских консультаций со специалистами в США был использован и позднее, после взрыва газопровода под Уфой, когда в проходивших поездах оказалось много пострадавших с тяжелыми ожогами. Были и другие случаи.
– Но сейчас в развитии телемедицины мы далеко не лидеры?
– Да. За рубежом телемедицина уже завоевала право на жизнь и интенсивно развивается. Например, США только в развитие военной телемедицины вложили свыше 4 млрд. долларов. Телемедицинские программы развиваются и во многих штатах. Одной из самых крупных является программа телемедицинской сети в Оклахоме. В рамках телемедицинского проекта в университетском госпитале в Мангейме компьютерные изображения передаются не только в разные корпуса и отделения, но и в квартиры дежурящих на дому наиболее опытных специалистов.
Конгресс и сенат США рассмотрели несколько десятков законопроектов, направленных прямо или косвенно на развитие и расширение использования телемедицины. А совсем недавно, 27 января 2005 года, президент США Джордж Буш произнес в г. Кливленде целую речь о необходимости широкого использования информационных технологий для медицины и здравоохранения и лично о своей поддержке таких программ, которые, как он выразился, «показывают нашим согражданам, что система здравоохранения внимательна к их нуждам». Большое развитие телемедицинские технологии и сети получили в Норвегии и в других европейских странах.
Да что США или Норвегия! В этом году Индия намеревается запустить на орбиту медицинский спутник (Healthsat), чтобы связать сельские больницы с современными научными центрами крупных городов страны. В Индии уже создано несколько телемедицинских центров. Есть они и в сельских районах, но их количество недостаточно, поскольку затраты на создание центров пока превышают возможности страны. С вводом в эксплуатацию спутника затраты на один центр снизятся, и это будет важным стимулом для их развития.
– А Россия?
– У нас положение более трудное. Достаточно сказать, что в федеральном бюджете ни для Минздравсоцразвития, ни для РАМН расходы на телемедицину вообще не предусмотрены.
– Но ведь финансирование отдельных телемедицинских проектов все-таки идет. Например, насколько я знаю, в Пензенской области создана телемедицинская сеть. В системе – все центральные районные больницы области, несколько консультационных центров. Финансирование проекта – 400 тысяч рублей из областного бюджета.
– Да, но в том-то и дело, что это отдельные проекты, отдельные города, регионы, а не страна в целом. Большинство этих проектов существует за счет энтузиазма их разработчиков и местных органов здравоохранения. Но из-за отсутствия устойчивого и достаточного финансирования процесс идет неровно, а часть созданных центров просто закрывается.
Ведь возможности телемедицины раскрываются только в масштабах всей страны, при активном взаимодействии всех или многих регионов и федеральных научных и клинических медицинских центров.
Для развития телемедицины в России необходимы прежде всего общая концепция и федеральная целевая программа развития общероссийской системы телемедицины. Нужна и законодательная база – закон о телемедицине. Он необходим для решения целого ряда вопросов.
Например, вопрос о согласии пациента на то, чтобы его консультировали медики из других регионов или из-за границы. И как защитить конфиденциальную информацию о состоянии больного, передаваемую по каналам связи? Кто несет ответственность за то, что полученная информация полна и достоверна? Какая ответственность налагается на врача-консультанта? Ведь заключение выдает он, а выполняют его рекомендации другие врачи. Как подписать заключение, использовать ли электронную подпись?
Не говорю уж о вопросах взаиморасчетов за оказанную консультацию, если телемедицинские консультации даже не включены в перечень медицинских услуг, которые сейчас, после разделения федерального и региональных бюджетов здравоохранения и широкого распространения платных медицинских услуг, должны досконально анализироваться и тарифицироваться.
Без решения этих вопросов ситуация будет оставаться абсурдной.
– Скажите, в каком все же состоянии находится проект закона о развитии телемедицины?
– Такой законопроект был подготовлен после парламентских слушаний по вопросам развития телемедицины в Государственной Думе РФ еще в 2002 году. В 2004 году к этой теме вернулись на круглом столе в Совете Федерации. Но закон так и не был рассмотрен и, естественно, не был принят. И, к сожалению, пока нет оснований надеяться, что закон о телемедицине появится в каком-то обозримом будущем.
– Что еще необходимо для развития телемедицины в России?
– Я уже сказал, что для успешного использования телемедицинских технологий в интересах народного здравоохранения, то есть для помощи людям, необходимо тесное взаимодействие многих регионов и федеральных медицинских центров. И это взаимодействие должно быть скоординировано. Нужен своего рода диспетчерский телемедицинский центр федерального уровня.
Когда несколько лет назад в Москве создавалась телемедицинская сеть РАМН (большую помощь оказали правительство г. Москвы и корпорация «Комкор»), было решено создать центральный информационный пункт на базе Института хирургии им. А.В. Вишневского. Мощными линиями оптоволоконной связи он объединял целый ряд академических институтов клинического профиля.
Однако этому институту не хватает сил, а также штатов и средств, для выполнения всех функций диспетчерского пункта федерального уровня.
– Почему в России необходимо вводить телемедицину? Можно ли назвать основные причины?
– Конечно. Во-первых, в России, как и во всех других странах, существует значительный разрыв между уровнями диагностики и лечения в ведущих медицинских центрах и в больницах на периферии. Это связано с различиями в количестве пациентов, в обеспеченности высококвалифицированными специалистами, в том числе узких, но весьма важных профилей, в оснащении больниц дорогостоящей аппаратурой и техникой и другими факторами.
Введение телемедицины осложнено и масштабами страны – большими расстояниями, низкой плотностью населения, недостатками средств связи и транспорта. А в последний период – снижением уровня жизни населения во многих регионах на фоне роста всех цен, в том числе и стоимости медицинской помощи. Плюс кризис системы здравоохранения в целом – сокращение бюджетных ассигнований, децентрализация управления и потеря организационно-методологического единства системы. И это при том, что в стране достаточно быстро, хотя и крайне неравномерно, расширяется парк современной высокотехнологичной медицинской аппаратуры.
С другой стороны, мы располагаем уникальным и важнейшим опытом и традициями системного развития здравоохранения, взаимодействия медицинских учреждений и специалистов на разных территориальных уровнях, единства науки и практики. Так что предпосылки к широкому и повсеместному развитию телемедицины в России имеются.
– Предпосылки есть. А возможности?
– Безусловно. На современном этапе телемедицинская связь может эффективно осуществляться либо по линиям оптоволоконной связи, либо по космическим каналам. В России, насколько я знаю, оптоволоконные линии проводятся разными организациями, из них наиболее крупные – корпорации «Транстелеком» и «Ростелеком». Первая протягивает оптоволоконные линии вдоль всех железных дорог в России. Это значит, что отовсюду, где есть железная дорога, можно дотянуть до больницы оптоволоконную линию, что существенно снижает затраты. «Ростелеком» тоже создает свои сети, и в ряде территорий они уже есть. Большие резервы имеет и космическая связь, что особенно важно для отдаленных районов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Существует в России и ряд других компаний, располагающих спутниковой связью. «Газком», например, предоставил свои каналы спутниковой связи для оказания консультативной телемедицинской помощи жертвам террористического акта в Беслане в 2004 году.
– И сколько нужно денег, чтобы запустить систему телемедицины в России?
– Ответ на этот вопрос зависит от того, что понимать под запуском системы. Для того чтобы оснастить хотя бы базовым телемедицинским оборудованием первоначальную консультативную сеть в 10 – 15 федеральных клинических центров в Москве и организовать какой-то единый диспетчерский или координационный пункт, нужно порядка трех – пяти миллионов долларов. Вероятно, потребуется оснастить аналогичным оборудованием (или хотя бы рекомендовать его приобретение) также минимум 10 – 15 областей, где уже имеются телемедицинские центры и энтузиасты этого дела. Только тогда создастся статистически значимый поток пациентов, нуждающихся в дистанционном консультировании, и система не будет простаивать.
А потом ее надо будет переводить на самоокупаемость. Это необходимое условие дальнейшего расширения и развития, эффективной работы системы телемедицины.
– Даст ли введение системы телемедицины в России какую-то экономию бюджетных средств?
– Безусловно. Судите сами. Во-первых, пациент, особенно с хроническими или сложными заболеваниями, лежит в стационаре в среднем 10 – 15 дней. Если в результате обследования становится ясна необходимость его перевода в другое учреждение или в другой город, то пациенту выписывается соответствующее направление, однако целый ряд диагностических процедур в новом учреждении приходится проводить заново. Такое неоправданное использование средств можно предотвратить или хотя бы сократить при использовании методов телемедицины.
Во-вторых, в стране существует система оплаты особо сложных, высокоспециализированных (и потому дорогостоящих) видов медицинской помощи, таких как операции на сердце и другие, пациентам из разных регионов в ведущих научных центрах за счет федерального бюджета. При этом каждый такой случай должен быть заранее согласован. И это согласование требует немалого времени, финансов и, нередко, приезда пациента из региона в Москву на предварительную очную консультацию. Телемедицина – прямой путь экономии этих расходов и времени.
– Что в-третьих?
– В-третьих, телемедицина даст возможность существенно экономить средства и пациентам, которые так или иначе приезжают на консультации в Москву или другие крупные города из регионов России. В Институте хирургии им. А.В. Вишневского как-то проанализировали опыт таких консультаций и выявили, что 90% из обратившихся иногородних пациентов ограничиваются консультацией и диагностической помощью и только 10% больных госпитализируются для углубленного исследования и лечения. Из них треть выписываются без операции, после лечения в стационаре. То есть 90% обратившихся тратили деньги, время и здоровье только на то, чтобы получить квалифицированную консультацию. Тем более что при нынешних ценах средства, потраченные на проезд, могут намного превышать стоимость самой консультации, которую при условии развития телемедицины пациенты могли получить и по месту жительства.
Но дело не в пресловутой экономии средств.
– А в чем?
– В том, что при использовании современных информационных и телемедицинских систем важнейшая информация о здоровье отдельных пациентов и всего населения в целом может собираться один раз и использоваться многократно, храниться вечно в соответствующих базах данных. Это возможность собрать всю информацию о каком-то редком или сложном заболевании или операции сразу со всех клиник, изучить, увидеть общие черты... Быстро, информативно, эффективно. Экономия здесь буквально во всем – от бумаги до рабочего времени врачей, но прежде всего – это немыслимые ранее возможности анализа накопленного опыта и дальнейшего развития медицинской науки и практики.
И самое главное – развитие телемедицины позволит повысить уровень медико-санитарной помощи населению, обеспечить ускоренный рост потенциала медицинских учреждений в регионах. И по мере накопления опыта информационные и телемедицинские технологии, несомненно, окажут значительное воздействие на решение проблем всей системы здравоохранения. На профилактику заболеваний, на экстренную и плановую помощь, на развитие науки, подготовку и усовершенствование кадров, маневрирование материально-техническими ресурсами. Они повысят управление системой и будут способствовать эффективности ее функционирования как в чрезвычайных ситуациях, так и при решении типовых задач в плановом порядке.
– Сколько стоит такая консультация? Назовите, пожалуйста, порядок цифр.
– Стоимость полноценной дистанционной консультации составляет, по некоторым подсчетам, 50 – 150 долларов. Сопоставьте эту цифру с теми средствами, которые потребуются, например, сибиряку, чтобы приехать в Москву, прожить в гостинице неделю, пока идет обследование, вернуться обратно. Минимум в 10 раз больше.
Кстати, эффективность телемедицины для экономии средств подтверждает и международный опыт. Например, в США при использовании телемедицины в 80% случаев отпадает необходимость транспортировки больного в центральные госпитали.
– Проводились ли подсчеты – какую все-таки сумму позволит сэкономить российскому бюджету телемедицина?
– Такие подсчеты производились неоднократно, но приводить их нет смысла. Прежде всего потому, что сегодня никто не знает, сколько вообще средств расходуется на здравоохранение. Известно только, что государственные расходы сократились до уровня, во много раз меньшего, чем не только в высокоразвитых, но и в «среднеразвитых» странах. А расходы самого населения, большая часть которого живет на грани бедности, непрерывно возрастают. Стоимость лекарств делает их недоступными – я не касаюсь тут «льготных» лекарств для некоторых групп пенсионеров и инвалидов, – медицинские услуги стали почти полностью платными – официально или фактически.
– Как вы считаете, почему при такой очевидной необходимости и имеющихся возможностях телемедицина в России все же не приживается?
– Я считаю это примером государственной близорукости. Мы спохватываемся лишь тогда, когда много раз наступим на одни и те же грабли. Ведь очень хорошим доказательством эффективности телемедицины может быть опыт ее использования после трагедии в Беслане.
– Но там ведь как раз телемедицина была успешно применена и сильно помогла.
– Конечно. Но этим мы обязаны отнюдь не государственной поддержке, а личной инициативе отдельных граждан и организаций. Дело в том, что телемедицинскую сеть в Беслане развернули группа компаний DiViSy и ОАО «Газком» за собственный счет. Именно они предоставили в распоряжение медиков спутниковую станцию «Ямал-24» и организовали постоянный спутниковый канал связи.
Во время трагических событий в Беслане на помощь пришли многие государственные медицинские организации, в том числе учреждения Минздрава и РАМН. Многие пострадавшие были вывезены на лечение в Москву и другие города, но немало проблем пришлось решать и на месте. Люди пережили острую психологическую травму, а многие – и прямые ранения, поражения кровеносных сосудов. У большего количества детей из-за взрывов были повреждены барабанные перепонки и нарушен слух. И тут, благодаря телемосту, бесланские медики получили необходимые им консультации ведущих специалистов из Москвы – академика А.В. Покровского по сосудистой хирургии, профессора Г.С. Пискунова по баротравме барабанных перепонок, ряда других специалистов.
После консультации была проведена дистанционная (телемедицинская) встреча пациентов, лечившихся в Москве в Институте нейрохирургии им. Н.Н. Бурденко и в Институте социальной и судебной психиатрии им. Сербского, с родственниками в Беслане. Встреча позволила значительно уменьшить психологическую напряженность – это тоже очень значимая вещь для устранения последствий катастроф.
Такие примеры показывают, что система телемедицины может и должна работать. Проблема в другом – ее развитие должно быть поддержано государством, властью! Нужны законы, необходимо финансирование. А попытки одиночек не смогут изменить ситуацию. Ведь та же телемедицинская сеть, развернутая ОАО «Газком» и группой компаний DiViSy в Беслане, без поддержки и компенсации хотя бы части затрат, долго существовать не будет. А значит, проект будет закрыт, и если завтра произойдет еще какая-то катастрофа, придется все начинать сначала.
– Теперь расскажите, пожалуйста, поподробнее о самой телемедицинской установке? Что с ее помощью можно делать?
– Установка позволяет провести высококачественную видеоконференцию, передать сложные медицинские информационные изображения по каналам связи – космическим, оптоволоконным или любым другим – на нужное расстояние и поддерживать рабочий режим все время проведения консультации или консилиума. Также она поддерживает постоянную готовность к проведению такого рода консультаций, в том числе экстренных.
– Что входит в телемедицинскую установку?
– В самом общем виде можно сказать, что в нее входит современный компьютер, оснащенный хорошими видеокамерой и микрофоном, а также средствами для снятия и передачи медицинских видеоизображений – это плата видеозахвата. Кроме этого необходимы устройства для соединения с медицинскими приборами, чтобы можно было, например, передавать изображения с микроскопа, электрокардиографа или рентгеновского аппарата сразу в компьютер.
И, разумеется, не обойтись без средства доступа в каналы связи (телекоммуникаций) с достаточной пропускной способностью – минимум 2 мегабайта в секунду. Чтобы передача видеоизображений была надежной и достаточно быстрой, лучше всего в режиме реального времени. Я понимаю, что углубляться в технические детали в рамках статьи вряд ли есть необходимость, но в реальной работе они очень важны.
– Такие медицинские изображения чем-то отличаются от обычных?
– Конечно. Во время телемедицинской консультации, например, точная передача всех оттенков цвета кожи пациента может иметь важное диагностическое значение. Рентгеновский снимок, чтобы можно было распознать характер многих заболеваний, должен иметь свыше тысячи оттенков серого цвета. Или микроскопическое изображение ткани должно быть предельно точным, чтобы можно было отличить здоровые клетки от опухолевых. И так далее. То есть нужно, чтобы медицинские изображения можно было сильно увеличить без искажения. А для надежной передачи по каналам связи все изображения должны быть переведены в цифровой формат, для чего опять-таки нужны соответствующие программы и устройства.
– Это все, что входит в установку?
– Почти. Еще нужны принтер, сканер, всякие «мелочи». Поэтому лучше ориентироваться на комплексные телемедицинские установки – их называют еще «рабочими местами». Такие установки выпускаются в разных странах разными производителями. В России компания Divisy («Цифровые видеосистемы») выпускает их в виде клинической стойки, которую легко можно перевезти в любое отделение, палату. Установка имеет специальные выходы, через которые может быть присоединена к разным аппаратам – рентгеновскому, УЗИ и так далее. Она может быть смонтирована и на автомобиле, на уазике например.
А специалисты фирмы «ТАНА компьютеризированные медицинские системы» – также большие энтузиасты этого дела – поставили телемедицинскую установку на КамАЗ и одновременно смонтировали еще ряд портативных медицинских приборов. Участие на выставках в Женеве и других городах принесло разработчикам ряд престижных наград и медалей.
– Довольно громоздкая штука. А маленькие бывают?
– Конечно. Та же фирма Divisy выпустила свою установку для врачей-консультантов в виде ноутбука, к которому присоединяются видеокамера, микрофон, другие устройства и соответствующее программное обеспечение. Установка выпускается также в виде чемоданчика, удобного для полевых условий. Но мини-установка, как и всякое мобильное изделие, обойдется дороже. Одним словом, телемедицинскую установку легко адаптировать к любой ситуации.
– Это прекрасно, но сколько же в среднем стоит такое устройство?
– Установка стоит 10 – 15 тысяч долларов, в зависимости от фирмы-производителя и страны, где она изготовлена. Российские фирмы выпускают их, естественно, дешевле.
Но в любом случае это не запредельные деньги. Каждый регион может позволить себе купить одну или несколько таких установок, тем более что при грамотном использовании они довольно быстро окупятся.
Справка «Бюджета»
Родился 8 июня 1929 г. в Москве. Доктор медицинских наук, член-корреспондент РАМН. В настоящее время – заведующий кафедрой медицинской информатики и управления при президиуме Российской академии медицинских наук.
Врач, в 1952 г. окончил 1-й Московский ордена В.И. Ленина медицинский институт по специальности лечебное дело.
С 1952 по 1960 г. – клинический ординатор, аспирант Госпитальной хирургической клиники 1-го Московского медицинского института. Одновременно – заместитель начальника, начальник отдела международных отношений Министерства здравоохранения СССР.
С 1960 по 1962 г. – научный сотрудник Лаборатории клинической и экспериментальной хирургии при 1-м Московском медицинском институте.
С 1962 по 1966 г. – советник по вопросам медицины и здравоохранения в Постоянном представительстве СССР при ООН, Нью-Йорк, США.
С 1966 по 1981 г. – заместитель министра здравоохранения СССР, член Исполкома ВОЗ от СССР, сопредседатель Комиссии по сотрудничеству между СССР и США в области здравоохранения (1972 – 1981 гг.).
С 1981 по 1986 г. – директор Всесоюзного научно-исследовательского института медицинской и медико-технической информации (Москва).
1986 г. – председатель Исполнительного комитета Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР, вице-президент Международной лиги Красного Креста и Красного Полумесяца.
С 1989 по 1992 г. – народный депутат СССР, член Комитета Верховного Совета СССР по здравоохранению.
С 1992 по 1994 г. – президент Института проблем гуманизма и милосердия Российского общества Красного Креста.
С 1994 г. по настоящее время – заведующий кафедрой медицинской информатики и управления при президиуме Российской академии медицинских наук.
Автор более 200 публикаций (монографии, статьи и др.) по вопросам здравоохранения, социальной гигиены и системного анализа здоровья, медицинской информатики и телемедицины, международного здравоохранения.
Светлана СТРЕЛЬНИКОВА
